В тот майский день для меня ничего не предвещало беды. Третья смена, как обычно, начиналась в восемь вечера. Перед началом смены присел возле ели перекурить. Погода тёплая, настроение хорошее... Подумал: "Завтра праздник, расслабимся чуток". 
     Поднявшись на ноги, развернулся к стволу..., а затем направился вниз, рубать уголек. Задание для сегодняшней смены было сложное: прорубить верхний гезенок на вентиляционный штрек. Если говорить простым языком - узкий туннель на верхний штрек /к свободе/. 
     В конце смены, увидев проползающего мимо меня горного мастера, я отдал ему свой "выезд” и сказал, что хочу остаться на четвертую смену. Он не возражал, но предупредил: "Не забудь, что стол накрываем к восьми. Опоздаешь - пить будем без тебя”. 
    Четвертая смена подходила к концу. В шахте - почти никого: только я внизу, горнорабочие, зачищающие уголь да пару мирно спящих пенсионеров в конце нижнего штрека.
Когда уголь стал у ног, подумал: "Подсыпался. До верха еще метра три или пять, не успею…"
В тот же миг рядом с моей "норой” раздался сильный грохот, от которого дрогнули ушные перепонки. 
"Лава садится. А как же я?”- пронеслась тревожная мысль в моей голове.
Сердце испуганно застучало в груди. Внутри возникло противное, мерзкое ощущение приближающейся смерти. Виски стянула резкая боль. Тогда, наверное, впервые в жизни мне действительно стало страшно. В руках появилась мелкая дрожь, переходящая к ногам. 
Попытка выбраться из каменного мешка ни к чему не привела. Несколько часов я боролся за жизнь, ища выход из плена. В буквальном смысле, грыз куски породы и угля, исцарапав до крови пальцы…Ради свободы - выбраться любой ценой! Преодолевая жуткий страх и мысли о смерти, решил /или решили за меня/ сосредоточиться…

Выключив коногонку, которая уже садилась, я замер в размышлениях: "Без кислорода долго не протянуть. Хотя, подрежу шланг…Кислорода хватит. Сегодня праздник…Дурак, "выезд” сдал…Кто искать будет? Никто”.

Сквозь пелену трагических мыслей рядом с собой услышал хриплый кашель. Подумал: "Все! Схожу с ума!” Включил коногонку и понял, что обмана зрения нет.

 Напротив меня - там, где от света коногонки искрится уголек, возле стойки, сидел старик с котомкой за плечом и, свесив голову, смотрел себе под ноги. Когда я чуть шевельнулся, старик поднял голову, и казалось, укоризненно, произнес:
               - Долго сидишь без света, милок? Заждался уж света-то...

В голове закружилась карусель шальных мыслей: "Откуда? Старик - откуда? Кто он? Может, это тот самый сказочный хозяин горных выработок Шубин, блуждающий по шахтам? Но этого просто не может быть! Хотя вот он - рядом”. 
Старик снова заговорил, прервав ход моих шальных мыслей:
             - Не думай всякое…Не с худым к тебе пришел, милок, не с худым…
Я молчал, не понимая, что происходит. Я вгляделся в старика - он был похож на "всесоюзного старосту”, с такой же бородкой, с котомкой за плечом, и продолжал повторять: "Не с худым к тебе пришел, не с худым…” Несомненно, я видел перед собой того самого Шубина, который скитался по шахтам многие десятилетия, а возможно, столетия… 
     Прижавшись к угольной стене, почти слившись с массивом угля, я кусал покрытые угольной пылью кулаки и шептал:
                - Если выйду, брошу пить, курить... И больше сюда ни ногой…

Голос старика вновь нарушил тишину:
                - Видишь, вон мои лапти поистрепались, все своими ножками хожу-брожу, не помню уж, сколько годков. Как там, милок, наверху? Все так же людишки взад-вперед шастают, успокоиться не могут? Ты, голубь мой, не удивляйся нашей встрече. Многие меня здесь встречали, многие со мной остались. Я здесь всё время хожу, стерегу свои подземные клады.

Старик коротко, скрипуче рассмеялся и добавил:

              - А когда-то уголек с обушком тоже рубал - было, милок, такое у меня рабочее дело. 
     Не выдержав напряжения, я протянул руку и выключил коногонку. Наступила тишина. Абсолютная тишина.

Начали накатывать мысли: "До поверхности девятьсот метров. До нижнего штрека сто. До верхнего чуть больше пяти метров…”
Не знаю, сколько времени так сидел, прислушиваясь к тишине, и снова, не выдержав, включил коногонку. Старик сидел на прежнем месте, склонив голову вправо, и  к чему-то прислушивался. 
               - Тебя ищут, милок. Вона молотки слышны…Так что, соколик, дома сегодня будешь. Но сюда, милок, не ходи более, не спускайся в шахту. Второй жизни у тебя нету…Не послушаешься - со мной навеки останешься.
      

 Снова темнота и тишина... Очнулся от нарастающего звука работающих отбойных молотков. Носилки, выезд на-гора, встреча с майским солнцем...
Что это было? Не знаю до сих пор, но это было.